Во французской стороне, на чужой планете
Они создали ассоциацию дружбы двух народов, издают газету на русском и французском языках. Франция стала для них домом. Но каждый год супруги подолгу гостят в России - в Казани и Елабуге, где живут близкие. Здесь мы и встретились, чтобы поговорить о жизни здесь и там, о любви французов к России, о том, как легко забыть родной язык...
В Марсель - шутки ради
Удивительно порой складывается жизнь. В смутные 90-е многие старались уехать на процветающий Запад. Агишины об этом никогда и не помышляли. Началось все с шутки. Качаловский театр, где Олег работал звукорежиссером, находился на фестивале в Марселе. Главный режиссер пошутил: ты не хочешь там остаться? А всего через полгода Олег уже оформлял документы для выезда за рубеж. Он починил в местном театре аппаратуру, которая не поддавалась никаким мастерам, и французы пригласили его на работу. Пожив полтора года на две страны, Олег решил перевезти и семью. Гузель согласилась - вернуться всегда можно, а шанс увидеть другой мир упускать нельзя! Но в первый год ее сильно мучила ностальгия. С этого и начались и ассоциация, и газета...
- У Олега была работа, а меня там никто не ждал, - рассказывает Гузель. - Для журналиста это катастрофа - уехать жить в чужую страну, не зная языка и не имея возможности продолжать заниматься любимым делом. И тогда возникла идея создания своей газеты. Муж меня понял и поддержал. Он дал мне шанс не лить слезы в подушку, а реализовать себя как творческую личность. Начинали мы издавать газету, которую назвали "Перспектива", на семейные деньги. Сейчас за счет рекламы удается покрывать расходы, но это не бизнес. Зато произошел такой прогресс, какого мы сами не ожидали! Нам присылают статьи со всей русскоязычной Европы! Наладили подписку, рассылаем газету в разные уголки Франции.
Глобальная задача нашего издания - поддержание и развитие дружбы между русскими и французами. "Перспектива" является единственной во Франции двуязычной русско-французской газетой. Нам не хотелось отгораживаться от коренных жителей страны, и так вышло, что это нас спасло! Ведь сегодня 70 процентов подписчиков - французы. Во время официального визита в Париж Дмитрия Медведева я неожиданно для себя была приглашена на встречу с супругой Президента России. Думаю, это определенная оценка нашей работы.
В ассоциации русско-французской дружбы, которую создали Гузель и Олег, - в основном выходцы из современной России: старая русская эмиграция и ее потомки объединены преимущественно вокруг церкви. Люди приходят в ассоциацию, потому что хотят общаться с соотечественниками, стремятся сохранить свою идентичность, культуру. Два года при ассоциации действует русская воскресная школа, где дети изучают язык в игровой форме. Между прочим, сюда приводят своих детей и французы.
- Я сама была поражена тому, насколько быстро русские дети забывают язык, живя во Франции, - говорит Гузель. - Буквально за какие-то месяцы! Нам тоже пришлось сильно постараться, чтобы наши дети не забыли родной язык. Параллельно с французской школой мы устроили детей в елабужскую гимназию, где они учились дистанционно. Каждый год увозили с собой из России неподъемный чемодан с учебниками.
Семь лет подряд ассоциация проводит в Марселе русскую новогоднюю елку. Каждый раз это профессиональный спектакль: шикарные костюмы, пятиметровая ель, свет, музыка... В этом году впервые организовали встречу Нового года в Марселе. Прямо в театре. Поздравить пришли консулы России и Украины. А еще несколько раз в год в Марселе устраиваются большие праздники, на которые могут приходить все желающие. Собирается по 200-300 человек.
Но чаще всего проходят встречи поскромнее - с гитарой по кругу, с чаем. Соотечественники просто собираются пообщаться. Кстати, россиян во Франции, по неофициальным данным, - более 200 тысяч. А еще украинцы, грузины, армяне, белорусы, татары - в общем, весь Советский Союз.
- В Марселе есть еще общество русско-французской дружбы, основанное французами, - рассказывает Олег. - Мы с ними дружим. Это "потомки" общества "Франция - Советский Союз". Пожилые люди, которые изучают русский язык, проводят конференции, посвященные русским писателям. Вообще, таких объединений, созданных французами, немало. В Марсельском консульском округе, который охватывает юг страны, больше 40 ассоциаций русско-французской дружбы.
Мы и они. В чем разница?
Почему французы так интересуются Россией? Олег рассказывает:
- Директор нашего театра никогда ничего общего не имел с Россией, но однажды, будучи в жюри международного фестиваля, увидел выступление российского театра и сказал: "Здесь душа, я хочу, чтобы это увидели в Марселе". И вот уже 16-й год там проходит российский фестиваль.
- Среди европейцев французы ближе всех нам по духу, - дополняет Гузель рассказ супруга. - Они такие же открытые, чуть безалаберные. Хотя французы ведь тоже очень разные. Вот, наверное, парижане больше похожи на русских средней полосы. Но мы сильно отличаемся от французов в отношении к работе. Когда Олег только приехал туда, он вечерами приходил домой раздраженный тем, как они работают: в течение дня обязательно выпьют все свои положенные чашечки кофе, никогда не будут трудиться в обеденный перерыв. Как можно оставить работу, не доделав ее?! Как можно не остаться во внеурочное время, если ситуация требует? Нет, работа закончилась, теперь - отдых, семья, развлечения. Мы этого сначала не понимали, а теперь начинаем учиться у них отношению к жизни.
А еще Агишиных поначалу здорово удивляло поведение матерей. В России на детской площадке постоянно слышишь: не садись, не трогай, слезь и так далее. Французские дети стоят на головах, делают, что угодно, и ни одна мамаша не реагирует! Потом она просто вернется домой, "заложит" этого ребенка в стиральную машину, и нет проблем. И дети гораздо менее нервозные, их не ограничивают, не дергают. А наша система запретов только порождает тягу детей к запретному плоду, считает Олег. У французов несколько иной подход: делай, чтобы быть хорошим. Если не запрещать, то человек будет воспринимать реальную жизнь, как она есть.
- Зато мы более приспособлены к жизни, - заступается за наш образ жизни Гузель. - Трудности приводят к прогрессу. Постоянное движение, борьба - это тренировка. А когда у человека нет проблем и все спокойно, даже мозг его развивается как-то иначе. Европейцы порой остаются инфантильными до 40-50 лет, некоторые люди вполне солидного возраста иногда размышляют как дети. Но я хочу подчеркнуть, что для французов это не плохо, это - норма. Я вообще поняла: многое в чужой стране поначалу кажется странным, и воспринимаешь это в штыки. А потом начинаешь понимать и принимать. Беда очень многих русских, которые туда приезжают и страдают, не могут найти внутреннее равновесие, в том, что они не принимают чужую культуру. У нас есть знакомые русские, которые не могут выучить язык на протяжении многих лет просто потому, что им все там не нравится. Как у Задорнова - "дураки они все"! Но это не так, напротив, у них многому можно поучиться.
Забастовка как смысл жизни
Когда Гузель и Олег задумали свою газету, они предполагали, что воплотить идею будет непросто. Но оказалось, что во Франции ты можешь начать выпуск издания сразу же, как только подашь нужные документы. И можешь продолжать это делать, пока документы рассматриваются. Многие вопросы вообще решаются по телефонному звонку. Государство даже иностранца воспринимает как своего собственного гражданина и дает возможность работать. Новые организации в течение года, пока не встанут на ноги, не платят никаких налогов. Поэтому намного легче себя самореализовать.
- Очень сильна система социальной защиты, - просвещает Гузель. - Мы, неграждане Франции, обладаем абсолютно теми же правами, что и французы, кроме единственного - права на голосование. Это и детские пособия, и возмещение расходов на аренду квартиры... Российские знакомые хватаются за голову, когда нужно ребенка отправить в школу. А во Франции государство каждой семье, в которой есть дети, выделяет единовременное школьное пособие, чтобы купить все необходимое. Безупречно работает система социального медицинского страхования - возмещается семьдесят процентов расходов на лечение, а если у человека низкий доход, то и все сто.
Все это - средства государственной казны. А в нее во Франции все поголовно платят единый налог - 18,96 процента доходов. За счет этих сборов государство помогает всем, кто нуждается. И, кстати, почти все нужные бумаги и справки там получают бесплатно - бюрократия безвозмездно обслуживает своих граждан. Вообще мне порой кажется, что сейчас там тот Советский Союз, который был когда-то у нас.
Почему же тогда французы постоянно бастуют? Мнение супругов: если в российском народе генетически заложено терпение, покорность, то во французах - дух бунтарства. Они бастуют по любому поводу.
- Мы к этому уже привыкли. Это их смысл жизни, что ли, - рассуждает Олег. - Если какие-то проблемы, то русские думают: лучше соберемся и выпьем. А французы - соберемся и побастуем. На юге забастовки чаще, чем на севере - просто вот такой темперамент. Но обычно все эти протестные действия ни к чему не приводят. Пар выпускают, и все.
А вообще-то во французах нет никакой агрессии. На улицах, в транспорте все друг другу улыбаются. Здороваются даже с незнакомыми людьми. И еще французы умеют получать от жизни удовольствие. Любят отдыхать, в выходные дни парки забиты битком. На велосипедах, на роликах - с любой комплекцией и в любом возрасте, от трех до восьмидесяти лет! И нет привычки отдыхать с бутылкой пива. Французы много путешествуют - как только начинаются каникулы, начинается и движение по всей стране.
- При этом государство поделено на три зоны и каникулы смещены по времени, чтобы все не передвигались разом, - поясняет Олег. - Это хорошая регулировка пассажиропотока. Вся Европа обвязана сетью скоростных поездов. От Марселя до Парижа 850 километров, поезд идет три с половиной часа. А периодичность хождения в дневное время - 40 минут! Причем билет можно купить и за 20 евро, и за 170, в зависимости от времени, дня прибытия и других факторов. И еще во Франции четко урегулировано рабочее время. Каждый человек обязан ежегодно взять отпуск, иначе руководство штрафуют. Отпуск длится пять недель, одна из которых - рождественская. В Рождество существует непременное правило - вся семья должна собраться, где бы кто ни жил.
Впрочем, во Франции, по мнению Гузель, отношения в семье более легкие, у них такой стиль жизни. Они эгоисты в хорошем смысле слова, больше думают каждый о себе. Супруги, например, обычно имеют отдельные банковские счета. А дети становятся самостоятельными рано. В 18 лет, как правило, уезжают из дома, учатся, снимают квартиры. Французам удивительно и даже дико, что в России взрослые дети продолжают жить с родителями. Французы очень мобильны, получив перспективное предложение по работе в другой части страны, моментально срываются с места. Стабильность, покупка дома - об этом обычно начинают задумываться лет в 45-50.
Население Марселя - около 800 тысяч человек, сопоставимо с казанским. А отличается ли организация городского пространства, транспортной системы? По мнению Агишиных, в Марселе жить комфортнее. Город в два раза больше Казани по площади. Много 2-3-этажных построек, примерно в стиле Елабуги. Улицы, правда, узкие - двум машинам бывает трудно разъехаться. Но компенсируют это проходящие через город скоростные трассы.
"Пробок" в Марселе, правда, тоже достаточно. Сейчас продвигается идея "закрывать" центр крупнейших городов: чтобы люди оставляли транспорт на специальных парковках, а сами пересаживались на велосипеды или малолитражные автомашины. Многие это приветствуют. Да и вообще во Франции предпочитают маленькие машинки, на которых удобно парковаться. Даже очень состоятельные люди делают такой выбор.
- Один наш знакомый, бывавший спонсором гонок "Париж-Дакар", имеет всего две маленькие машины, - говорит Олег. - Главное - удобство, а не демонстрация уровня своих доходов. Что касается общественного транспорта, то в Марселе есть две ветки метро. Оно очень плавное, в вагонах полная тишина. Появился "тихий трамвай" - вагоны стеклянные, нравятся туристам. Автобусы ходят строго по расписанию, дочь, например, выходит на учебу всегда в 8 часов 3 минуты.
Ностальгия по русской бане
Франция и изысканная кухня - понятия неразделимые. Как изменились кулинарные пристрастия Агишиных за эти годы на чужбине?
- Из французских продуктов готовим русские блюда, - смеется Гузель. - Вернее, адаптированные, потому что продукты совсем другие. Французскую кухню не осилила. Только когда бываем у друзей или где-то в ресторанчиках, имеем возможность ею насладиться. Они гурманы - это действительно так. У самых обычных французов все очень утонченно, они знают в этом толк. Огромное значение придают сервировке, процессу. Шампанское у них, например, подается на десерт. Мне было это удивительно поначалу - у нас-то им открывают торжества. Французы не отказывают себе в удовольствии хотя бы раз в неделю сходить в ресторан. Для их заработка это не накладно. Но дело не только в доходах. Мы, например, можем себе позволить себе такие походы чаще, но нет этой потребности, нет привычки.
- Кстати, проезжая на машине Россию, мы в придорожных кафе платили больше, чем там в ресторане, - дополняет Олег. - И здесь очень дорогие гостиницы - в центре Рима мы вчетвером ночевали в гостинице за сто евро. И почти столько же заплатили за какой-то жуткий номер в Пензе, где пришлось остановиться ночью. Несоответствие цен и качества в России просто поразительное.
Зато казанско-елабужские "французы" очень скучают по русской бане. И не только они, но и многие марсельцы, выходцы из нашей страны. Кстати, в "Перспективе" Агишины писали про француза-архитектора, который, побывав в России, сделал маленькую передвижную баню и возил ее по Франции, народ собирал.
Зимой Гузель и Олег стараются хотя бы на денек выбраться туда, где есть снег, - в Альпы, Пиренеи. Но больше всего не хватает, конечно, общения с родными и близкими, с коллегами и друзьями, которые остались в Татарстане. Три года назад Гузель участвовала во Всемирном конгрессе русской прессы, побывала в Казани. Встретила людей, с которыми работала, своих бывших редакторов. Ощущение непередаваемое, когда видишь людей, которые так много тебе дали.
- И все же мы прижились в Марселе. Были предложения переехать в другие города Франции, но мы остались. За нами люди, ассоциация, мы это затеяли и не можем предать наше дело, - признается Олег.
- Теперь во Франции нас очень многое держит. Там сложился круг общения, выстроена своя жизнь, и она очень интересная! - вторит мужу Гузель.
А вот сын, которому уже пятнадцать, недавно неожиданно заявил, что хочет жить в России. Загадочная русская душа!